Великая отечественная война форсирование реки грон

Великая отечественная война форсирование реки грон

Новохацкий Иван Митрофанович

Воспоминания командира батареи

Подошло время подводить итоги пережитого, рассказать потомкам о нашем сложном, напряженном, драматическом времени. Я не занимал высоких постов, не имел высоких званий, был, по сути, рядовым тружеником. Не искал легких путей и теплых мест, 26 лет взрослой жизни отдал служению в Красной армии и Вооруженных Силах, а все последующее время работал там, где мне позволяли мои знания и опыт. Не совершал я выдающихся подвигов, но четыре ордена и два десятка медалей, думаю, дают основания сказать, что я честно выполнил свой долг гражданина СССР.

Самой большой ценностью считаю свою семью. У нас с женой, Анной Павловной, трое детей: старшая дочь Галя 1946 года рождения, сын Сергей 1949 года рождения и сын Евгений 1957 года рождения. Все они трудятся, выросли честными и добросовестными гражданами страны. Подрастают внуки: Женя, Катя, Игорь, Владик, Таня. Надеемся, что этот список еще продлится.

Эти записи не рассчитаны на публикацию, они предназначены для моих потомков. Литературных талантов у меня нет. Пишу то, что помню и о чем думаю, без вымыслов и фантазий. Я был непосредственным участником всего, о чем буду писать. Надеюсь, что в дальнейшем, когда нас уже не будет в этом мире, наши дети и внуки, правнуки продолжат эту «летопись», помогут создать историю нашего рода.

Детство и юность

Бабушка моя родилась на Украине, в Полтавской губернии, Хорольский уезд, Семеновской волости, село Веселый Подил. Сейчас это железнодорожная станция в Полтавской области. Ее фамилия до замужества была Новохатько, а дедушка, то есть ее муж, имел фамилию Новохацкий Петр Сергеевич, он был из того же села.

В 90-х годах XIX века шло переселение из Украины в Сибирь, где имелись свободные земли. Переселенцы, в том числе дедушка и бабушка, испытывали большие трудности. Государство достаточной помощи не оказывало. Железной дороги в Сибирь тогда еще не было, и переселение шло на подводах и зачастую пешком. На всю Сибирь был лишь один переселенческий пункт в Тюмени, только там можно было получить разрешение на поселение и на выделение земельного участка. О трудности переселения свидетельствует и такой факт, что старшая дочь моего дедушки — Меланья — в возрасте пяти лет умерла в дороге.

Дедушка и бабушка осели на Алтае в селе украинских переселенцев Знаменка (ныне Славгородского района Алтайского края). Не имея средств к существованию, дедушка и бабушка вынуждены были наниматься батраками у богатеев. Жили они первоначально в степи в землянке, пасли хозяйский скот. Вот в такой тяжелой обстановке 19 июня 1898 года родился мой отец Новохацкий Митрофан Петрович. Всего у них в семье, кроме умершей Меланьи, были дочь Дарья, сыновья Евсей, Митрофан и Меркурий. После отца родилась еще сестра Настасья. Но тяжелые условия жизни привели к тому, что в 1915 году умер Евсей, а в 1916 году Настасья.

Недалеко от нашей избы через дорогу жили родители моей матери — Бадеры. Смутно помню их дом-сарай. Дедушка по линии матери был агентом по продаже швейных машин немецкой фирмы «Зингер». Разъезжая по окрестным селам, дедушка где-то заразился тифом и вскоре умер. Я его не помню. А бабушка прожила долгую жизнь и умерла в 60-х годах в городе Горловке Донецкой области.

Я родился 27 ноября 1923 года. Отец мой, Митрофан Петрович, тогда работал на должности председателя сельсовета и члена президиума Знаменского волостного исполкома. Мать была домохозяйкой.

Жили мы скромно, в небольшом домике без крыши на небольшую зарплату отца. Жилище наше представляло собой деревянный сруб, потолок которого засыпан был землей и в дождливую погоду протекал. В доме была одна комната и кухня. Никакого подсобного хозяйства не имелось, во всяком случае, я не помню, чтобы в тот период у нас была корова, огород и т. д. Недалеко от нас была ветряная мельница с огромными крыльями.

Село Знаменка было по тем временам довольно крупным, более 600 дворов. В основном оно было заселено украинцами, потомками выходцев из Полтавской и Харьковской губерний, переселившихся сюда в XIX веке. Большинство населения села говорило на украинском языке, и образовавшийся в 30-х годах колхоз носил название Червонная Украина.

Недалеко от села (около четырех километров) находилось большое Кулундинское озеро (примерно 30 на 40 километров). Озеро сильно минерализовано — горько-соленое, поэтому на его противоположном берегу по указанию В. И. Ленина был построен сульфатный завод, который действует и в настоящее время. Купаться в этом озере было очень хорошо: песчаные берега и чистая вода. Живности в озере не было, за исключением каких-то рачков, типа мормышек.

Знаменка располагается почти в центре так называемой Кулундинской степи. Название это связано с протекающей там речкой Кулунда, которая впадает в Кулундинское озеро. Когда едешь поездом из Омска на Славгород или из Павлодара на Кулунду, то весь день, с утра до вечера в обе стороны, на сколько можно видеть, простирается ровная, как стол, Кулундинская степь. Изредка попадаются небольшие рощи, они здесь называются околками. От Знаменки до ближайшей железнодорожной станции Славгород около 50 километров. В центре села возвышалась громада кирпичной церкви. Помню ее мелодичный колокольный звон. Недалеко от церкви, тоже в центре села, была построена Знаменская образцовая начальная школа, в которой я учился в первом и втором классе. Недалеко от школы находился клуб. И школа и клуб были огорожены одной оградой из штакетника. Старшие классы средней школы размещались в кирпичном здании, бывшем купеческом доме. Здесь же в центре села находились магазины, госбанк, где с 1929 года отец работал управляющим. Здесь же неподалеку находилась почта, милиция и другие учреждения.

На окраине села, ближе к озеру, находилась больница. На другой окраине располагалась большая роща, которую называли «баска». Откуда взялось это название и что оно означает, неизвестно. Во всяком случае, в словаре украинских слов я его не встречал.

Посреди села протекала небольшая речушка, которая летом пересыхала. В селе была сделана запруда, и образовался небольшой пруд. По запруде проходила дорога в другую половину села. Довольно часто по весне вода размывала запруду. Собирался народ и снова сооружал плотину.

В начале 30-х годов церковь была полностью разрушена. Таким способом боролись с религией. Деревенская жизнь в то время протекала бурно. Коллективизация, раскулачивание будоражили крестьян. В село приезжали С. М. Буденный, Р. И. Эйхе, Ф. П. Грядинский — известные военные, партийные и государственные деятели. Двое последних были расстреляны в годы репрессий. Я в то время был еще несмышленышем, нас проблемы тех лет не касались. Жили мы обычной ребячьей жизнью.

Наша улица была довольно широкой и пыльной, а зимой иногда наметало такие сугробы, что и домов не было видно. Нас, ребятню, иногда брали в поле, где мы помогали взрослым, собирали колоски. Электричества не было, радио тоже. Появление автомашины или трактора вызывало большой интерес, и мы гурьбой бежали по улице за ними. Появление же однажды самолета типа Ан-2 стало событием из ряда вон выдающимся, почти как приземление инопланетян. Все село, и дети и взрослые, бежали посмотреть на «чудо».

Недалеко от нас находился небольшой домик, крытый соломой, в котором жила наша бабушка Степанида Петровна с младшим сыном Меркурием, у которого к тому времени было трое детей: сын Гурьян — хромой (у него, очевидно, был перелом, но почему, я не знаю), сын Григорий, дочь Зоя. Мы часто бывали у них и играли все вместе. К тому времени у нас в семье, кроме меня, были две сестры — Людмила и Зинаида. Бабушка занималась иногда лечением больных. Она была, как сейчас говорят, экстрасенсом; во всяком случае, к ней многие шли лечиться, и, очевидно, не безуспешно.

Источник

Великая отечественная война форсирование реки грон

От Грона к Малым Карпатам

Далекими раскатами грома доносилась артиллерийская канонада. Наши войска добивали гитлеровцев, окруженных в Будапеште. Будапештская операция подходила к концу, 1-я гвардейская конно-механизированная группа, прикрывавшая действия 7-й гвардейской и 6-й гвардейской танковой армий с севера и северо-запада, занимала позицию, по форме напоминающую подкову, в центре которой находился крупный населенный пункт Левице, а концы ее упирались в Прибельце и Свети-Юр на Гроне. Таким образом, группа находилась на территории Чехословакии, с народами которой мы исстари связаны узами братской дружбы.

К тому времени по всей Чехословакии нарастала волна антифашистского движения. В авангарде борьбы трудящихся против гитлеровских оккупантов, за освобождение страны и развитие ее по пути подлинной демократии были чехословацкие коммунисты во главе с пламенным интернационалистом К. Готвальдом. Решительно разоблачая происки временного буржуазного правительства, окопавшегося в Лондоне, отмежевываясь от правых оппортунистов, пытавшихся расколоть партию, коммунисты Чехословакии сплачивали единый антифашистский фронт демократических сил, призывая трудящихся усиливать борьбу с оккупантами и их приспешниками, всячески помогать наступающей Советской Армии. Все шире развертывалось партизанское движение. Историческую роль сыграло Словацкое национальное восстание. Подготовленное словацкими и чешскими коммунистами и оттянувшее значительные силы врага, восстание явилось началом национально-демократической революции в Чехословакии.

Достаточно сказать, что в боях против восставших гитлеровцы потеряли 56 тысяч солдат и офицеров. Мы никогда не забудем, что плечом к плечу с нашими бойцами доблестно сражались наши боевые побратимы — воины 1-го Чехословацкого армейского корпуса под командованием генерала Л. Свободы.

Я получил приказ командующего 2-м Украинским фронтом Маршала Советского Союза Р. Я. Малиновского от 23 января 1945 года: группу вывести в резерв фронта. Сдав участок обороны 49-му стрелковому корпусу, войска группы 29 января сосредоточились в центре треугольника Хатван, Будапешт, Балашшадьярмат, штаб группы расположился в Алшо-Бодонь.

Понеся потери в предыдущих боях, группа нуждалась в доукомплектовании людьми, конским составом, боевой техникой, материальной частью. Нужно было за короткий срок добиться высокой боевой готовности всех частей и подразделений.

Не теряя времени, мы с 1 февраля приступили к учебе на основе разработанного штабом группы месячного плана боевой подготовки. Одновременно принимали пополнение и приводили в порядок технику.

За месяц нам хотелось добиться тщательной индивидуальной подготовки каждого бойца и всех подразделений к наступательному бою, улучшить оперативную подготовку и сработанность командиров и штабов. Особое внимание было уделено действиям кавалерийских, танковых и механизированных частей и соединений при прорыве обороны противника с форсированием рек; действиям в оперативной глубине, в сложной обстановке, в дерзком маневре; организации взаимодействия в бою частей и соединений конницы с механизированными (танковыми) частями и соединениями и с авиацией.

Учебные бои разыгрывались на штабных тренировках, на картах, непосредственно на местности. Все офицеры подробно изучили характер местности и режим рек Грон, Нитра, Ваг, Морава и других в полосе вероятного продвижения на Брно и Прагу. В дальнейшем это облегчило нам выполнение боевых задач, улучшило организацию боевых действий и управление войсками.

В те январские дни мы получили приказ Народного комиссара обороны Союза ССР от 26 января 1945 года о преобразовании конно-механизированной группы в гвардейскую.

В приказе говорилось:

2 марта в штабе получили приказ командующего 2-м Украинским фронтом изменить район дислокации войск группы. В соответствии с этим приказом мы совершили пятидесятикилометровый марш на север и заняли пограничный район между пунктами Лучинец и Шаги. Штаб группы расположился в Сакале.

Приказ И. В. Сталина вызвал новый подъем боевого духа среди всего личного состава КМГ. Продолжая боевую учебу и сколачивание войск, полностью укомплектованные части и соединения группы готовились к новым решающим боям на полях Австрии и Чехословакии.

13 марта мы решили проверить готовность войск к выполнению боевых задач. С этой целью провели смотр ряда частей. Я с большим удовлетворением убедился, что воинский дух и выучка солдат и офицеров высоки, материальная часть, вся техника и вооружение приведены в полный порядок, штабы укомплектованы и хорошо сработались. Обо всем этом я с удовольствием доложил Р. Я. Малиновскому.

К началу операции на реке Грон в состав конно-механизированной группы входили: 4-й гвардейский кавкорпус (9-я и 10-я гвардейские, 30-я Краснознаменная кавдивизии, два истребительных противотанковых артполка, гвардейский минометный полк, зенитные полки и др.); 6-й гвардейский кавкорпус (8-я и 13-я гвардейские и 8-я Дальневосточная кавдивизии, два истребительных противотанковых артполка, гвардейский минометный полк, зенитный полк и др.). В состав группы входило также пять танковых, два самоходно-артиллерийских полка, 5-я горно-инженерная саперная бригада и др. Кроме того, в оперативное подчинение группы были переданы: отдельная противотанковая бригада, два гвардейских минометных и два зенитных полка. Для обеспечения и прикрытия действий группы были выделены из состава 5-й воздушной армии для работы с нами 264-я штурмовая и 13-я гвардейская истребительная авиационные дивизии генералов Степичева, Каманина, полковников Юдакова, Чижикова и других.

20 марта штаб группы получил боевое распоряжение командующего фронтом о сосредоточении войск в исходном районе Гурша, Слатина, Ладзани и о вводе группы в прорыв на стыке 53-й и 7-й гвардейской армий.

В соответствии с боевой задачей фронта 53-я армия генерал-лейтенанта И. М. Манагарова с рассветом 25 марта должна была начать прорыв обороны противника на реке Грон и наносить удар в общем направлении Левице, Врабле, Нитра, Глоговец, 7-я гвардейская армия генерал-полковника М. С. Шумилова наступала с рубежа Горна-Сечи (1 км восточнее Кальна), Жемльяри в общем направлении Комьятица, Шаля, Сенец.

Первой гвардейской конно-механизированной группе предстояло по особому сигналу войти в прорыв на участке Теков, Жемльяри и, стремительно развивая наступление на Серед, на третий день операции овладеть районом Трнава, Сенец и т. д.

25 марта после получения боевого приказа офицеры политотдела группы разъехались в соединения и части. Они помогали политработникам и партийным организациям довести содержание приказа до каждого бойца, вдохновить людей пламенным словом. В подразделениях были проведены партийные и комсомольские собрания, показавшие политическую зрелость личного состава, готовность воинов идти на подвиг во имя Родины.

Казак 138-го кавполка Насыров заявил на партийном собрании: «Мы доукомплектовались и снова представляем грозную силу для врага. Мы будем бить немецких фашистов в предстоящих боях еще сильнее, чем били их на Украине, в Белоруссии и в недавних боях на венгерской и чехословацкой территориях. Наши подразделения сейчас хорошо вооружены, сколочены, и личный состав только и ожидает того часа, чтобы обрушиться на немецких фашистов».

По-деловому и горячо обсудили свои задачи на партийных собраниях коммунисты 32-го кавполка. Они заверили партийное собрание в готовности своих подразделений к боям против злейшего и ненавистного врага. «Мы ждем сигнала к наступлению», — говорили коммунисты. На партсобрании 2-го эскадрона этого же полка закаленный в боях бронебойщик Иван Кудинов заявил: «Я прошел большой боевой путь от Кавказа до Чехословакии и накопил неплохой опыт борьбы с немецкой броней. Своим опытом я недавно делился с воинами молодого пополнения. Броня фашистских танков нам не страшна, и они нас не остановят на пути к окончательной победе».

26 марта — в день ввода конно-механизированной группы в сражение — в частях были проведены митинги, на которых зачитывалось обращение Военного совета 2-го Украинского фронта к «Казакам-гвардейцам генерал-лейтенанта Плиева»:

Митинги вылились в яркую демонстрацию духа интернационализма, беспредельной преданности казаков, сержантов и офицеров Родине и партии, готовности нанести по врагу уничтожающие удары.

Старшина Бодин на митинге в 6-м истребительном противотанковом дивизионе 6-го гвардейского кавкорпуса говорил: «Мы прошли с боями путь от Москвы до Чехословакии, уничтожая немецких оккупантов. В предстоящих боях мы не посрамим наших гвардейских знамен, приумножим их славу. Будем ежедневно, ежечасно наращивать свои удары по врагу и добьем фашистского зверя в его собственной берлоге».

В течение 25 и 26 марта командиры, политработники и офицеры штабов довели до всего личного состава стоящие перед ним боевые задачи. Это отлично сказалось на ходе боевых действий, казаки проявили массовую отвагу и героизм.

С рассветом 25 марта после короткой, но мощной артиллерийской подготовки войска 7-й гвардейской армии генерал-полковника М. С Шумилова внезапно для противника перешли в наступление, форсировали Грон и к исходу дня захватили плацдарм на западном берегу реки глубиной пять-шесть километров. В ночь на 26 марта инженерные части армии навели шесть наплавных мостов. Кроме того, при наведении переправ было разведано несколько бродов для конницы.

Продолжая наступление с утра следующего дня, армия еще дальше продвинулась и к 18 часам вышла на рубеж Лок Теков, Шарлуги.

Конно-механизированная группа оставалась в исходном районе в полной готовности к выполнению поставленной задачи. Томительно тянулись часы. Ждали специального сигнала. Над нами с воем проносились немецкие бомбардировщики группами в шесть-двенадцать самолетов. Они пытались бомбить наши войска, переправы и особенно город Левице.

И вот, наконец, долгожданный сигнал: «333-Москва». Я посмотрел на часы: ровно 18.00. Конница, танки, артиллерия двинулись к переправам. К 21 часу главные силы корпусов уже находились на плацдарме. Штаб группы переместился в Левице.

В связи с тем, что тактическая глубина вражеской обороны не была полностью прорвана стрелковыми войсками, коннице и танкам пришлось делать это своими силами при отчаянном сопротивлении противника. Положение осложнялось тем, что на пути нашего наступления был ряд труднопреодолимых водных преград. Завязались упорные бои, которые продолжались до 29 марта. Особенно ожесточенное сопротивление оказывал противник на линии высот Горни-Дюрад, Возокани, расположенных к западу от Грона. 134-й танковый полк подполковника В, А. Подлесного, во взаимодействии с 10-й гвардейской кавдивизией, при атаке села Позба наткнулся на сильную противотанковую оборону и сразу же потерял шесть танков. Повторная атака с ходу также не дала решающего успеха. Пришлось сокрушить оборону противника ударами артиллерии и авиации. Остальное довершили танки и конница.

По всему фронту разгорелись жаркие, ожесточенные бои. Особенно упорно оборонял противник рубеж Беша, Позба, Возокани, Чака.

4-й гвардейский кавкорпус, продолжая отбивать сильные контратаки, решительно продвигался вперед. Частям 6-го гвардейского кавкорпуса не повезло: выйдя к высотам на рубеже Возокани, Чака, они попали под сильный артиллерийско-минометный огонь и наткнулись на минные поля, установленные по виноградникам севернее и южнее Возокани. 154-й танковый полк подполковники И. А. Солсохома, наступая в составе передового отряда корпуса, в ночном бою за село Чака потерял несколько танков — их подбили из засад гитлеровцы, стрелявшие фауст-патронами.

Получив эти донесения, я выехал в Дольни-Пяль (2 км южнее Горни-Пяль) и, уточнив конкретно сложившуюся обстановку на месте, приказал создать в корпусах и дивизиях сильные артиллерийские группировки для подавления опорных пунктов врага. Подобные же указания были даны приданной нам штурмовой и истребительной авиации.

На врага обрушился огромной силы огневой вал. В воздух взлетели осколки бетона, изуродованные рельсы, бронеколпаки. Сопротивление неприятеля было подавлено. За считанные часы группа прошла 15–20 километров, и к исходу дня 27 марта вышла на реку Житева, в нескольких местах форсировала ее и захватила плацдарм той же ночью.

36-й и 40-й полки 10-й гвардейской кавдивизии вышли на подступы к селам Издег и Федимеш, расположенным на восточном берегу реки Цетинка (приток реки Нитра), где вновь встретили упорное сопротивление врага.

Для повышения темпов наступления необходимо было принять целый ряд мер. Пришлось срочно выехать в расположение дивизии. Комдив полковник Г. И. Рева был явно смущен.

— Почему медлите? — резко спросил я.

— Противник ведет сильный огонь из Дольни-Огай, товарищ командующий, — ответил полковник, — наши потери возросли.

Я видел, что комдив в нерешительности. В этих случаях распекать подчиненного, как это делают некоторые, — просто терять дорогое время. Нужно было действовать, вдохнуть в людей уверенность. Я взял непосредственно под свое командование подвернувшиеся подразделения 9-й гвардейской кавдивизии, находившейся в резерве группы, и мы вместе с автоматчиками моей охраны с ходу атаковали и заняли Дольни-Огай. Мы решили использовать взятие Дольни-Огай для немедленного удара силами 9-й гвардейской и 30-й кавдивизии в направлении Бановска-Кеса, форсировав с ходу реки Житава и Нитра.

Вечером ко мне привели пленных. Помощник начальника разведки 8-й Дальневосточной кавдивизии капитан Каширин, действуя с группой разведчиков, внезапно наскочил на второй эшелон штаба 211-й немецкой пехотной дивизии и захватил его полностью в плен. Среди пленных оказались: один подполковник — заместитель командира дивизии по тылу, четыре майора, несколько младших офицеров и пятнадцать солдат. Всего тридцать с лишним гитлеровцев, десять повозок с имуществом и штабными документами.

В это же время в полосе 6-го гвардейского кавкорпуса был взят в плен с группой солдат 711-й немецкой пехотной дивизии командир роты — обер-лейтенант. Пленный показал: «Мы не ожидали здесь такого стремительного наступления русских. Мы считали, что на этих оборонительных рубежах сможем держаться надежно и долго. Наши солдаты и офицеры отлично понимают, что война проиграна для Германии. Сейчас мы лишний раз убедились, что сопротивление бесполезно. »

Между тем боевое напряжение к исходу 27 марта не ослабевало. 10-я гвардейская кавдивизия силами 36-го и 40-го полков настойчиво продолжала наступать, но повсюду встречала сильное сопротивление. 3-му эскадрону 40-го кавполка удалось зацепиться за окраину села Рендва. В это время командир эскадрона капитан Антропов был ранен. Он не мог вести бойцов дальше. Собрав последние силы, он на клочке бумаги написал: «Враг отступает. Вперед, товарищи! Помогайте своим друзьям, которые находятся уже на окраине». Этот листок облетел цепи эскадрона. Воодушевленные словами командира, казаки, поддержанные танками, ринулись вперед и захватили Рендву. За ними последовали другие эскадроны. Всем полком в конном строю за танками гвардейцы ворвались в село Гуль и освободили его. Враг вновь усилил огонь из-за реки Житава, но атака завершилась успешно.

Командир полка подполковник В. Н. Макаров настойчиво искал слабое место в обороне противника. Он предполагал, что направление на село Федимеш, расположенное на восточном берегу реки Цетинка, обороняется меньшими силами. Это нужно было срочно разведать. Первым из добровольцев пойти на разведку и установить силы противника вызвался рядовой 2-го эскадрона Пономарев, недавно прибывший в полк на пополнение из глубокого тыла. Это было его по-настоящему боевое крещение. Товарищи проводили его в разведку. Они видели, как солдат под покровом сумерек где ползком, где перебежкой, от куста к разбитой самоходке, оттуда к воронке, плотно прижимаясь к земле при вспышках ракет, упорно продвигался вперед. Вот воздух прошила очередь трассирующих пуль. Солдат упал. За первой трассой последовала вторая, третья. Однополчане открыли ответный огонь. Противник замолчал. Воспользовавшись этим, разведчик сделал стремительный бросок вперед и скрылся в темноте. Гитлеровцы снова открыли огонь по тому месту, где недавно упал разведчик. Наблюдавшие за Пономаревым солдаты поняли, что враг потерял цель, «отцепился», и вернулись в подразделение. А Пономарев тем временем быстро уходил в тыл врага. Вскоре он подобрался к окраинам Федимеш.

В течение всей ночи на 28 марта противник подтягивал новые части, поспешно закрепляясь по реке Цетинка, на рубеже Черник — Бешенев. В ночном бою были захвачены пленные отошедших 357-й, 46-й и вновь появившихся 153-й и 27-й пехотных дивизий. Враг всеми силами пытался остановить продвижение конно-механизированной группы с тем, чтобы успеть подтянуть новые резервы и прочно закрепиться на реках Нитра и Ваг.

С самого утра 28 марта в полосе наступления 4-го гвардейского кавкорпуса упорные бои разгорелись на западном берегу реки Житава, особенно за населенные пункты Издег и Федимеш.

В этом бою бессмертный подвиг совершил казак комсомолец Василий Савченко. Накануне я был в той части и хорошо запомнил его. Это был молодой, невысокий, крепко сложенный парень с открытым, улыбчивым лицом. Потом я узнал некоторые подробности его биографии. Детство в трудовой семье. Семилетка, школа ФЗО, работа. В августе 1940 года Василий был призван в армию. Война застала его на одной из пограничных застав. Здесь, в суровых условиях пограничной службы, закалялся его характер, здесь он стал комсомольцем. Беззаветная преданность своему народу, верность присяге побудили рядового Савченко в грозный час на самопожертвование во имя жизни своих боевых товарищей.

Эскадрон приближался к северной окраине Федимеша. Уже виднелись дома, каменные заборы между ними. И тут бешено застрочил немецкий пулемет. Попадали казаки, сраженные беспощадным огнем. Эскадрон залег, попробовал подняться в атаку — и снова губительный огонь. И тогда, сливаясь с землей, вперед пополз рядовой Василий Савченко. Пули ложились рядом с ним, вздымая фонтанчики пыли. Но он упрямо полз, стиснув зубы. Вот она, вражья нора. Он с силой бросил гранату, вторую. Пулемет кашлянул и умолк. Василий с надеждой приподнялся, но пулемет затарахтел снова.

Бесстрашный казак до боли сжал ствол автомата, посылая короткие очереди. Но враг не утихал. Василий нажал на спусковой крючок, но автомат не дрогнул, как обычно. Опустел диск. И тогда все увидели, как метнулся вперед советский воин. И, словно захлебнувшись, пулемет замолк. Эскадрон, вдохновленный подвигом Савченко, ринулся в атаку.

Тяжело пережили казаки-гвардейцы смерть своего боевого друга, повторившего подвиг Матросова. Отдав последние воинские почести, они похоронили его в селе Федимеш. А 8 апреля его матери Ефросинье Ивановне, жившей на хуторе Братское Гулькевичского района Краснодарского края, почтальон вручил письмо с адресом полевой почты. Почерк на конверте был незнакомый. Тревожно сжалось материнское сердце в предчувствии непоправимого горя. Писали младший лейтенант Котов, старший сержант Володин, рядовые Олейник, Турбан, Гриськов, Самотюк, Буев, Сиволобов, Каглик, Успенов.

Заняв Федимеш, казаки 40-го полка 10-й гвардейской дивизии узнали и о судьбе не вернувшегося из разведки рядового Алексея Пономарева. Оказалось, что Пономарев был схвачен фашистами. Его повели на допрос. На все попытки врага «развязать ему язык» гвардеец отвечал презрительным молчанием. Фашисты стали избивать его. Он молчал. Его зверски пытали. Отважный воин молчал. Тогда гитлеровцы повели его на расстрел. Черные дула автоматов в упор глядели на него. Но сердце разведчика не дрогнуло. Фашисты в последний раз предложили ему жизнь за измену. И услышали гордый отказ. Тогда разъяренные гитлеровцы пошли на страшное преступление: связали ему руки, облили бензином и сожгли.

Весть о геройском подвиге комсомольца Алексея Пономарева и зверской расправе, совершенной над ним гитлеровцами, мгновенно облетела весь корпус. В полках были проведены митинги, на которых воины давали клятву отомстить фашистским извергам. И они свято выполняли ее, с новой силой громя ненавистного врага.

Так в бою за безвестную, ничем не примечательную чехословацкую деревню, вдали от Родины, сгорели два героических сердца, неся факел свободы дружественному народу, попавшему в большую беду. Таков был советский воин-освободитель — бесстрашный и прекрасный.

А волна наступления шла дальше. К исходу 28 марта 4-й гвардейский кавкорпус форсировал Нитру и завязал бои за крупный населенный пункт Шурани. 6-й гвардейский кавкорпус захватил Нове-Замки и успешно продвигался на запад.

Форсирование Нитры в полосе 4-го кавкорпуса и бои за плацдармы на западном берегу развивались трудно: противник оказывал упорнейшее сопротивление, кроме того, подступы к переправам были сильно заболочены.

В полосе 9-й гвардейской кавдивизии полковника А. П. Смирнова сильный артиллерийско-минометный огонь противника не давал навести переправы. Однако части дивизии успешно форсировали Нитру и с ходу захватили Бановска-Кеса. При этом особенно отличился 34-й гвардейский кавполк и его командир подполковник И. И. Болдырев.

В боях за Нитру исключительно отважно дрались танкисты 128-ГО танкового полка подполковника Н. П. Гапоненко Член партийного бюро части лейтенант Зайцев за день боя уничтожил два вражеских танка и более двадцати гитлеровцев. Однако и его танк был подбит и загорелся. Уводя танк из-под обстрела, Зайцев не прекращал огня. В укрытии экипажу удалось сбить пламя и сохранить машину. Командир танкового взвода этого же полка старший лейтенант Колотушкин поджег два танка и уничтожил до пятидесяти гитлеровцев. Продвигаясь вперед, танк Колотушкина наскочил на немецкую танковую засаду и был подбит. Метким выстрелом в ответ Колотушкин поразил немецкий «тигр», рассчитавшись с врагом.

Танкистам не уступали в отваге и кавалеристы. Наводчик станкового пулемета рядовой 48-го полка 13-й гвардейской кавдивизии М. Г. Потовой выдвинулся далеко вперед и уничтожил более десятка гитлеровцев. Ответным огнем фашисты разбили его пулемет. Тогда коммунист, поднявшись во весь рост, крикнул: «За нашу Родину, вперед, товарищи!» и своим примером увлек весь эскадрон в атаку на противника. В рукопашной схватке, завязавшейся в траншеях, Потовой уничтожил еще четырех гитлеровцев. Но и сам погиб смертью храбрых.

Командир эскадрона 49-го полка 8-й Дальневосточной кавдивизии капитан Седов в уличном бою в селе Двори противотанковой гранатой подбил немецкий танк. При этом Седов был смертельно ранен. Бойцы похоронили своего командира с воинскими почестями и поклялись отомстить за его гибель. Каждый день, каждый час боев советские воины являли все новые примеры героизма и отваги.

Вместе с закаленными в боях ветеранами дрались и воины нового пополнения. 4-й эскадрон капитана Фролова 49-го кавполка был сформирован из бойцов, недавно призванных из областей Западной Украины и Западной Белоруссии. Глубоко ненавидя немецко-фашистских захватчиков за все их злодеяния, эти воины так же, как их товарищи-ветераны, рвались в бой, показывая примеры мужества и самоотверженности.

Вечером 28 марта пришлось потребовать от командиров корпусов решительного повышения темпов наступления и сосредоточения основных сил на участке Шурани, Нове-Замки, чтобы с ходу форсировать реку Ваг, нанести удар на Такшонь и в дальнейшем, развивая наступление 4-м гвардейским кавкорпусом на Сенец, перерезать пути отхода противника на Братиславу.

Враг продолжал оказывать упорное сопротивление, бросая в бой все новые силы и средства.

С утра 29 марта гитлеровцы предприняли мощные контратаки, пытаясь сбросить наши войска с западного берега Нитры. Соединения группы, отражая вражеские контратаки, продолжали расширять плацдарм. К исходу дня части 4-го гвардейского кавкорпуса, ведя бои на южной окраине Шурани, продвинулись в северо-западном направлении — на Тардошкед. 6-й гвардейский кавкорпус в течение ночи и первой половины дня основными своими силами вел бои в районе города Нове-Замки.

Бой был в разгаре, когда представитель штаба фронта полковник Максимов передал начальнику штаба группы генерал-майору Пичугину распоряжение маршала Малиновского: «За Нове-Замки и Шурани не драться. Обходить их и выполнять дальнейшую, ранее поставленную задачу».

К этому времени основная часть города Нове-Замки была уже очищена от противника, лишь на окраинах оставались небольшие группы автоматчиков. Командиру 6-го корпуса генерал-лейтенанту С. В. Соколову было отдано распоряжение: двумя дивизиями развивать наступление на северо-запад, одной дивизией закончить освобождение города, после чего вывести ее во второй эшелон корпуса.

Командир корпуса немедленно повернул 8-ю гвардейскую и 8-ю Дальневосточную дивизии в указанном направлении, оставив 13-ю гвардейскую дивизию для ликвидации небольших очагов сопротивления в городе Нове-Замки. К 20 часам 8-я Дальневосточная дивизия завязала бой за Вельки-Чики, а 8-я гвардейская дивизия сражалась в двух километрах западнее железнодорожной станции. 13-я гвардейская кавдивизия была выведена во второй эшелон. Части 4-го гвардейского кавкорпуса, освободив полностью Шурани, также вырвались на оперативный простор, успешно развивая наступление на Запад. В боевых действиях наступил решающий перелом.

Мы подходили к реке Ваг — шириной 250 метров, многоводной, глубокой, с быстрым течением. Все мосты при отходе враг уничтожил. Форсировать же такую реку с ходу не представлялось никакой возможности, тем более с нашей многочисленной техникой. Надо было навести хотя бы один тяжелый мост. Для этого мы располагали корпусными и дивизионными переправочными средствами, одной тяжелой понтонно-мостовой бригадой. (Здесь сказалась забота о нас нашего замечательного начальника инженерных частей фронта Александра Даниловича Цирлина.) Такой мост на нашем фронте был первый и единственный.

Нам удалось ввести в заблуждение противника и построить тяжелую переправу не там, где мы несколькими дивизиями демонстрировали в ходе боя подготовку к переправе, а на нашем левом фланге, где перелески вплотную подходили к реке. Личный состав понтонно-мостовой бригады проявил исключительное мужество и стойкость. К полуночи на западный берег Вага была переброшена одна дивизия, а к утру мы имели там уже более одного корпуса. Наши части устремились вперед, взламывая вражескую оборону. Неожиданное появление наших войск вызвало среди гитлеровцев панику.

Успешно поддерживала действия конно-механизированной группы штурмовая и истребительная авиация, прикрывая войска от ударов воздушного противника.

Разбитые конно-механизированной группой вражеские части в течение 31 марта с боями отходили в северо-западном направлении, оказывая серьезное сопротивление.

Проанализировав конкретно сложившуюся обстановку, мы вновь уточнили задачи войскам. Необходимо было наращивать темпы, быстрее и стремительнее развивать наступление к Малым Карпатам и далее в общем направлении на Брно.

Командиру 4-го гвардейского кавкорпуса генерал-майору Головскому было приказано форсировать Ваг, к утру 1 апреля захватить город Трнава, с ходу овладеть Малыми Карпатами и к концу следующего дня одной дивизией захватить Яблоницу, а главными силами из района Надаш повернуть в юго-западном направлении и овладеть пунктом Рарбок.

Командир 6-го гвардейского кавкорпуса генерал-лейтенант Соколов получил задачу стремительно развивать наступление в направлении Дъесек, Немецки-Граб, Шенквице, Малацки и к исходу 2 апреля овладеть городом Малацки.

В резерве группы была оставлена одна дивизия из гвардейского 6-го кавалерийского корпуса.

В течение 31 марта 4-й корпус форсировал Ваг, расширяя плацдарм, охватил город Галанта с востока, юга и запада и полностью освободил его в 17 часов. К этому же времени 9-я кавдивизия освободила крупный населенный пункт Такшонь. Корпус перешел к преследованию противника в западном и северо-западном направлениях, уничтожая отдельные очаги сопротивления частей и подразделений 211-й, 711-й, 46-й пехотных дивизий, поддерживаемых штурмовыми орудиями 10-й танковой дивизии, быстро продвигался на Трнаву. В 9 часов 1 апреля части корпуса вели бои на рубеже Фаркашин, Майцихов.

Находясь в районе боевых действий, мы стали свидетелями интересного боевого эпизода. 152-й корпусной истребительный противотанковый полк Героя Советского Союза подполковника Е. А. Костылева, следуя по маршруту, перед рассветом выдвинулся тремя батареями за передний край конников, занял огневые позиции для стрельбы прямой наводкой в двух километрах севернее Малы-Гая и хорошо замаскировался. Противник, не видя в тумане цели, вел беспорядочный огонь, который не причинял нам существенного ущерба, несмотря на большое скопление обозов и техники в Малы-Гае.

Солнце уже взошло высоко, когда на шоссе Середь — Фаркашин появились темные силуэты немецких танков. Они шли, стреляя на ходу, все более приближаясь к нашим позициям. И вдруг словно молния блеснула. Передний танк от мощного удара накренился к обочине шоссе и густо зачадил. За ним вспыхнул, как спичечная коробка, другой. Следующий снаряд попал в машину с горючим. Яркое пламя охватило ее. Два танка успели все-таки прорваться вперед, но через несколько минут у одного из них, пораженного метким выстрелом, отлетела башня, у другого была перебита гусеница.

Я смотрел в бинокль, не отрываясь, громко восхищаясь блестящим искусством наших артиллеристов. И как бы приветствуя их, в воздух над позициями корпуса взлетели ракеты. После боя я поздравил артиллеристов 152-го противотанкового истребительного полка Героя Советского Союза подполковника Е. Костылева.

Узнал я и другие подробности боя. Первой открыла огонь 5-я батарея, за ней — другие. За панораму встал командир взвода гвардии лейтенант Ильгов и с первого же снаряда поджег танк противника. Он же подбил второй танк и машину. Еще два танка, которым удалось было прорваться, попали под огонь 3-й батареи. Оказалось, что экипажи других танков пытались бежать, бросив свои машины. Вдогонку за ними бросился взвод управления 5-й батареи под командой лейтенанта Петрова. Они захватили четыре исправных танка, четырех танкистов уничтожили, а трех взяли в плен.

Этот эпизод еще раз ярко показал, как высоки были выучка и мастерство наших воинов, приближавших день Великой Победы.

Побеседовав с артиллеристами, я направился на КП командира 4-го гвардейского кавкорпуса. Он сообщил, что решил захватить город Трнава ударом с юго-востока, то есть в лоб противнику, у которого здесь были наиболее сильная система огня и инженерные заграждения.

Такое решение могло привести к затяжному бою, к излишним потерям живой силы. Пришлось отменить его и приказать главный удар нанести с юга и юго-запада. Это требовало некоторой перегруппировки войск, но, как показали дальнейшие события, полностью оправдало себя. Кроме того, я приказал командиру 6-го гвардейского кавкорпуса держать одну дивизию в готовности для нанесения вспомогательного удара по западной окраине Трнавы. В 17 часов корпус завязал бой за Трнаву, а в 19 часов операция уже была успешно кончена и штаб корпуса перебрался в город. В этот день войска группы нанесли серьезный урон противнику, захватили 3837 пленных и большое количество военных трофеев.

После освобождения Трнавы 4-й гвардейский кавкорпус стремительно прорвался на северо-запад и вышел к восточным склонам Малых Карпат. Противник, используя выгодные командные высоты по рубежу Замок — Остри-Врх — Лошонец, силами 357-й, 211-й, 711-й пехотных дивизий и венгерских частей при поддержке танков, самоходок и тяжелых артиллерийских и минометных батарей, авиации оказывал упорное сопротивление. Особенно сильную оборону встретила конница в районе Надаш, прикрывавшем горный переход на Яблоницу. Здесь были две-три линии траншей с дзотами, противотанковыми рвами в несколько линий и проволочными заграждениями.

Вечером 2 апреля при прорыве обороны противника на рубеже Кльчовани — Горне-Орешани танки, поддерживающие 10-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию, вынуждены были остановиться перед противотанковым рвом, тянувшимся от Горне-Орешани на восток. Лишенные маневра и укрытий, танки подверглись артиллерийскому обстрелу противника. Неизбежны были серьезные потери. Жители Горне-Орешани, поняв наши затруднения, по собственной инициативе, несмотря на сильный артиллерийско-минометный огонь, вышли к противотанковому рву и быстро лопатами проделали проходы. Это позволило нашим танкам прорваться на передний край противника, подавить и расстроить его систему огня.

6-й гвардейский кавалерийский корпус 31 марта, перейдя к преследованию отходящего с боями врага, стремительно продвигался вперед и овладел рядом крупных населенных пунктов. Действия корпуса энергично поддерживала 264-я штурмовая авиационная дивизия, непрерывно наносившая бомбоштурмовые удары по отходящим гитлеровцам. За день боя штурмовики сделали сто с лишним боевых вылетов.

31 марта 6-й корпус захватил значительные трофеи, в том числе много боевой техники, вооружения, 208 вагонов с продфуражом и боеприпасами, элеваторы с зерном, которые фашисты не успели взорвать. В плен попало около трех тысяч гитлеровцев и штаб тыла дивизии во главе с полковником и двумя подполковниками.

Помимо наступательных операций крупными силами, мы тревожили противника дерзкими, неожиданными рейдами небольших групп, сея в стане врага панику, дезорганизуя его тыл.

Так, в ночь на 1 апреля на северо-западной окраине Вел-Диосек скрытно встали на огневую позицию 4-я и 5-я батареи 142-го корпусного истребительного и противотанкового артиллерийского полка подполковника И. Т. Климанова. В ста пятидесяти метрах от них находилась 75-миллиметровая противотанковая батарея противника, готовившаяся к смене позиции. Командир 4-й батареи капитан Турдаков с группой автоматчиков из орудийного расчета подкрался к вражеской батарее и внезапно атаковал ее. В результате налета восемнадцать гитлеровцев были убиты, девять попали в плен, остальные разбежались, оставив отважным артиллеристам три пушки и пять тягачей.

Подобными действиями мелких подразделений могли похвалиться многие полки и дивизии.

6-й гвардейский кавалерийский корпус, преодолевая упорное сопротивление врага, продвигался вперед. К середине дня 1 апреля корпус захватил ряд крупных населенных пунктов и вышел на рубеж Модра, Цайла, Пезинок (15 км северо-восточнее Братиславы), расположенных на восточном склоне Малых Карпат. В район Модры вышла 8-я Дальневосточная, а в район Пезинока — 8-я гвардейская дивизия.

Группы вражеских бомбардировщиков «ФВ-190» наносили частые удары по боевым порядкам корпуса, трижды бомбили Вел-Диосек, в котором располагался штаб нашей конно-механизированной группы. Враг, очевидно, был информирован о перемещении нашего штаба.

К 22 часам штаб группы переместился в Цифер. Но авиация противника не оставляла нас в покое и на новом месте.

По первым боям на склонах Малых Карпат было ясно, что враг легко не расстанется с горными перевалами и проходами. Следовательно, нам предстояли упорные бои. Действия 6-го гвардейского кавалерийского корпуса, которому за день боя удалось вклиниться в район Пезинока всего на четыре километра, подтвердили мое предположение.

2 апреля вместе с оперативной группой штаба я выехал в Пезинок. Мы облюбовали уютный чистенький домик с садом, в котором жила хорошая словацкая семья. Из окна открывался чудесный вид на зеленые горы. Хозяин и его супруга были музыкантами. В семье было трое детей и бабушка. Хорошо и по-домашнему уютно почувствовали мы себя в этой милой семье. Казалось, ничто не напоминает о войне. Но вот в воздухе появились немецкие самолеты. Они кружили над селом, что-то высматривали, проявляя подозрительное любопытство к той части населенного пункта, в которой расположились мы. Создавалось неприятное ощущение, будто противник брал нас на прицел.

Я попросил хозяев, чтобы они увели из дома детей и ушли сами, так как здесь было небезопасно. Они ушли, а ночью незаметно вернулись. На следующий день около 5 часов вечера мой адъютант капитан Леонид Емельянович Семенидо ушел из дома, и тут в воздухе послышался гул вражеских самолетов. Раздался леденящий душу свист. Страшный удар обрушился на меня, швырнул во мрак.

— Товарищ командующий, — услышал я, как сквозь сон, чей-то голос. Я очнулся, открыл глаза. Надо мной склонилось знакомое лицо адъютанта.

Врачи поставили диагноз: тяжелая контузия с кровоизлиянием в мозг.

Погибла вся гостеприимная семья, несколько офицеров и солдат, были тяжело ранены помощник начальника оперативного отдела штаба группы майор Абрамов, лейтенант медицинской службы Архипов, легко ранен офицер связи 6-го корпуса младший лейтенант Жуков, без вести пропал офицер связи лейтенант Джанкотов. Невредим остался один адъютант, которого, как я уже говорил, не оказалось в тот момент в доме.

От госпитализации я отказался: надо было оставаться в строю. Правда, контузия давала знать о себе сильной головной болью, головокружением, общим серьезным недомоганием. Однако лечиться было некогда, да и не время. Война подходила к концу, и у меня не было никакого желания встречать нашу славную Победу на больничной койке. Надо было кончать с противником в Малых Карпатах и развивать наступление на города Брно и Прагу.

3 апреля я отдал приказ решительно форсировать наступление, но избегать лобовых атак крупных населенных пунктов. 4-й гвардейский кавалерийский корпус получил задачу с овладением Яблоницей развивать наступление в направлении городов Сеница, Годонин, Чейч. 6-й гвардейский кавалерийский корпус с овладением населенным пунктом Малацки должен был наступать в направлении на Ланжгот, Вельки-Павловице. В ходе наступления предстояло опять форсировать несколько рек, из них наиболее крупной была Морава.

Уступом вправо сзади нас в том же направлении действовала 53-я армия, а слева наступала 7-я гвардейская армия на Братиславу.

Наступая в горно-лесистой местности, сбивая и уничтожая гарнизоны противника, 4-й гвардейский кавалерийский корпус к исходу дня 4 апреля успешно преодолел Малые Карпаты и занял Плавецки-Микулаш, 6-й гвардейский кавалерийский корпус также успешно преодолел горный хребет и продолжал вести бой в лесном массиве юго-восточнее Малацки. В 20 часов части корпуса ворвались в Малацки и завязали жаркие уличные бои.

Таким образом были перерезаны пути отхода братиславской группировки противника в направлении города Брно.

В ходе борьбы в Малых Карпатах решающую роль сыграли передовые отряды. Действуя ночью, они выходили на фланги и в тылы немецких частей, оборонявших горные перевалы, дороги, дефиле, и дерзкими, неотразимыми действиями вносили в ряды противника панику, нарушали управление, связь, вынуждая противника бежать с Малых Карпат.

С радостью узнали мы об освобождении Братиславы. Выход конно-механизированной группы к Малым Карпатам надежно обеспечил правый фланг 7-й гвардейской армии, облегчив ей выполнение этой важной задачи.

Наши войска стремительно рвались вперед через леса и горные кряжи, по бездорожью, сметая на своем пути врага. Их помощи ждала исстрадавшаяся под фашистским игом чехословацкая земля. Их ждали Брно и Прага.

Источник

LiveInternetLiveInternet

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Постоянные читатели

—Статистика

Записи с меткой гронский плацдарм

(и еще 2 записям на сайте сопоставлена такая метка)

Другие метки пользователя ↓

• Запись понравилась
• Процитировали
• Сохранили
  • Добавить в цитатник
  • Сохранить в ссылки

  
  

  Война — продолжение

  Дневник

  В Чехословакии.

  «Последний бой — он трудный самый!».

  12 декабря 1944 г. Ставка Верховного Главнокомандования отдала директиву о завершении окружения будапештской группировки противника силами 2-го и 3-го Украинских фронтов.

  20 декабря войска 2-го Украинского фронта перешли в наступление.

  Так, 6-я гв. танковая армия, прорвав оборону противника на северном берегу пограничной р. Ипель, нанесла удар в направлении г. Шахи, овладела им и к исходу дня вышла западнее Левице к р. Грон. Боевые действия фронта были перенесены на территорию Южной Чехословакии.

  Однако, немецко-фашистское командование решило любой ценой восстановить положение. Командующий группой армий «Юг» решил нанести контрудар на Шахи по тылам танковой армии. Чтобы не допустить этого, в район Шахи срочно перебрасывались 4-й гв. механизированный корпус и 27-й гв. стрелковый корпус.

  4-й гв. МК после 10-ти дневных кровопролитных, но безуспешных, боев по овладению венгерским г. Сечень, в которых понес ощутимые потери в живой силе и технике, командующим фронтом 20 декабря был возвращен в район г. Балашадьярмата. А приказ на выход в район г. Шахи генерал В.И. Жданов получил уже утром 22 декабря. Части незамедлительно построились в походную колонну, на рассвете переправились на северный берег р. Ипель и, преодолев на максимальных скоростях 35-км расстояние, в первой половине дня заняли оборону в 4 — 6 км северо-западнее Шахи. Так воины корпуса переступили уже пятую государственную границу!

  Вскоре бригадам пришлось встретиться с частями контратакующей 8-й танковой дивизии противника. Завязались упорные и кропролитные бои. Расположенные в полосе корпуса н.п. Томпа, Грковце, Переселани и другие по нескольку раз переходили из рук в руки.

  Особенно умело действовали при отражении контратак противника в р-не Грковце зенитно-пулеметная рота мл. лейтенанта С.Д. Сабанцева и инженерно-минная рота ст. лейтенанта Н.К. Хорудженко из 14-й гв. механизированной бригады. Контратакующий на их направлении противник ни разу не смог вклиниться в боевые порядки оборонявшихся и каждый раз откатывался назад, устилая поле боя трупами своих солдат и офицеров.

  Натолкнувшись на стойкость и отвагу воинов корпуса, противник, несмотря на все старания, так и не смог вернуть себе Шахи.

  А в это время войска 3-го Украинского фронта обошли Будапешт с запада и нанесли удар в направлении г. Эстергом на южном берегу Дуная.

  Одновременно командующий 2-м Украинским фронтом поставил комадующему 6-й гв. ТА и командиру 4-го гв. МК нанести удар из района Шахи в южном направлении между реками Грон и Ипель и выйти в районе г. Эстергом на северный берег Дуная.

  Ломая ожесточенное сопротивление противника в междуречье, танкисты и мотострелки уже 26 декабря достигли в р-не г. Эстергом северного берега Дуная, где и встретились с бойцами 3-го Украинского фронта, овладевшими к этому времени городом. Так было завершено полное окружение будапештской группировки врага. В окружение попали 188 тыс. солдат, офицеров и генералов немецко-фашистской и венгерской армий.

  Гронский плацдарм.

  После замыкания кольца окружения войска 7-й гв. армии с ходу форсировали р. Грон и захватили на противоположном берегу плацдарм в р-не н.п. Нана.

  С рубежа этой реки вдоль северного берега Дуная на запад открывалось большое равнинное плато, удобное для развертывания крупных масс бронетанковых войск, прорыва к словацким городам Комарно и Братислава, выхода в район столицы Австрии Вены. В связи с этим на плацдарм незамедлительно переправилась 6-я гв. ТА, которая нанесла мощный удар на Нове-Замки и Комарно.

  После соединения в р-не Эстергома с войсками 3-го Украинского фронта 4-й гв. мехкорпус был выведен из боя и его части получили временную передышку.

  Длительные и кровопролитные бои на территории Югославии, Венгрии и Чехословакии давали о себе знать. Без пополнения корпус сражался уже почти три месяца. Его подразделения изрядно поредели, мало осталось в них и материальной части.

  Из-за понесенных потерь в личном составе и отсутствия матчасти небоеспособными оказались 13-я и 15-я гв. мехбригады, 292-й гв. средний самоходно-артиллерийский, 352-й гв. тяжелый самоходно-артиллерийский и 1512-й истребительно-противотанковый артиллерийский полки, а также 62-й отд. мотоциклетный батальон.

  В корпусе оставалось всего 5 200 человек личного состава, 14 танков, 96 орудий и минометов. Для сравнения — по прибытии 29 октября 1944 г. в Венгрию в составе корпуса имелось 13 404 человека л/с, 124 танка и САУ, 44 — 120-мм миномета и 31 — 76-мм орудие! Таковы были потери.

  Люди крайне нуждались в отдыхе, матчасть — в тщательном техобслуживании и ремонте.

  Корпус вступил в новый, 1945 год, в крайне ослабленном состоянии. Однако, надежды на получение нового пополнения так и не сбылись.

  Уже 7 января была получена задача переправиться в районе Нана на Гронский плацдарм и к исходу дня сосредоточиться в н.п. Кебелькут. На плацдарм были введены оставшиеся более-менее боеспособными 14-я гв. механизированная и 36-я гв. танковая бригады, 527-й минометный и 740-й зенитный артиллерийский полки, 129-й отд. гв. минометный дивизион и 138-й отд. саперный батальон.

  И на следующий день эти части корпуса совместно с войсками 7-й гв. армии перешли в наступление и помогли 9-му гв. мехкорпусу 6-й гв. ТА, вышедшему в район Нове-Замки, остановить контратакующую 20-ю танковую дивизию противника.

  Наступавшие на плацдарме войска фронта стремились расширить завоеванный плацдарм. В свою очередь, немецко-фашистское командование поставило своей целью восстановить оборону на рубеже р. Грон.

  Таким образом, обе стороны имели наступательные группировки, но ни одной из них не удалось добиться намеченных целей. Поэтому они 14 января перешли на достигнутых рубежах к жесткой обороне.

  Введенные на плацдарм части 4-го гв. МК заняли оборону на рубеже Барт — Солдины. Справа от них оборонялся 24-й, а левее — 25-й гв. стрелковые корпуса 7-й гв. армии.

  В конце января с плацдарма была выведена 6-я гв. ТА.

  13 февраля пришло долгожданное радостное событие о ликвидации окруженной будапешсткой группировки врага.

  Однако противник не отказался от намерения разгромить оборонявшие Гронский плацдарм части, т.к. опасался, что с него советскими войсками будет нанесен очередной удар в направлении Братиславы с дальнейшим развитием наступления на Вену и Прагу. Враг сосредоточил здесь три танковые и три пехотные дивизии.

  И 17 февраля эта группировка гитлеровцев, насчитывающая 400 танков и штурмовых орудий, обрушилась на позиции подразделений 7-й гв. армии и 4-го гв. МК.

  В первый же день ценой огромных усилий противнику удалось прорвать передний край обороны в районе н.п. Барт и юго-западнее Солдины, на стыках стрелковых соединений с мехкорпусом. 14-я гв. механизированная бригада, 527-й минометный полк, 740-й зенитный артполк и 129-й отд. гв. минометный дивизион оказались в стальном кольце вражеских войск. Со всех сторон на них наступали пехота и танки, непрерывно бомбила боевые порядки авиация, обстреливали артиллерия и минометы. В общем, стоял сущий ад! Создалось критическое положение. Они были на самом краю гибели.

  Для отражения вражеского натиска командир бригады гв. полковник Н.А. Никитин, командиры полко полковник А.И. Григорьев и подполковник М.И. Шишов, командир дивизиона гв. майор Я.М. Большаков бросили в бой все, что имелось в наличии. Взяли в руки автоматы и гранаты все без исключения офицеры, встали в окопы связисты и саперы, писари и ординарцы, санитарки и повара. Не покидали поля боя и раненые.

  Так, истекая кровью, начальник штаба бригады подполковник Н.Н. Жвакин продолжал руководить боем частей, пока не был сражен в упор пулеметной очередью немецкого танка.

  Никто не покидал своих позиций, все стояли насмерть и сражались с противником мужественно и отважно. Бой постепенно перерос в рукопашные схватки и гранатные дуэли на улицах Солдины.

  Только один сержант К.С. Петушков огнем из автомата, гранатами и в рукопашной схватке уничтожил 15 гитлеровцев и отбивался от наседавшего врага, пока сам не был заколот штыком в спину.

  На огневые позиции артдивизиона капитана С.К. Романова и минометного дивизиона капитана Г.И. Спорышева прорвалось до 45 немецких танков. Артиллеристы и минометчики не растерялись и встретили их точным огнем. Особенно метко вели огонь орудийные расчеты ст. сержантов П.С. Алексеева, Н.Д. Игнатьева, Б.Л. Гунченко, В.А. Иванцова. Минометчики же вели огонь с фантастической быстротой — за короткий промежуток времени по врагу было выпущено 2 100 мин.

  Естественно, в этой ожесточенной схватке несли потери не только враги, но и артиллеристы и минометчики корпуса. В бою было разбито до 80 орудий и минометов. Не отступив ни на шаг, полностью погибла 5-я минометная батарея капитана Т.М. Денякина. Погиб и капитан Спорышев.

  Во второй половине дня танки и пехота противника прорвались и на КП корпуса в р-не Кебелькут. В бой были брошены все штабные подразделения, 138-й отд. саперный батальон и 46-й отд. гв. батальон связи.

  Так как силы были далеко не равными, то фронт обороны был прорван противником на нескольких направлениях. Начал отступление по всей своей полосе 25-й СК.

  Генерал Жданов с разрешения командования фронта отдал приказ на выход частей из окружения, а штабу корпуса — на отход за р. Грон.

  С большим трудом и огромными потерями окруженной 14-й гв. мехбригаде и полкам корпуса удалось прорвать вражеское кольцо и выйти в район н.п. Дива, а затем отойти на юго-западную окраину Каменин, где они стабилизировали оборону и еще в течении недели прикрывали переправу через р. Грон.

  Несколько иначе сложилась обстановка в полосе обороны 24-го гв. СК. 36-я гв. танковая бригада задержала продвижение противника и сорвала его намерения обойти стрелковые части с фланга. В районе н.п. Барт развернулись длительные и упорные танковые бои. На помощь подоспел 292-й гв. самоходно-артиллерийский полк, получивший 20 САУ-76 и с ходу введенный в бой. Особенно тяжелые танковые бои развернулись 22 февраля.

  Непосредственно на поле боя был сформирован танковый взвод лейтенанта И.С. Депутатова, которому командир танковой бригады полковник П.С. Жуков приказал прикрыть отводимые стрелковые соединения 7-й гв. армии. За два дня взвод уничтожил 26 вражеских танков и обеспечил планомерный отход стрелковых войск на восточный берег р. Грон через переправы в районах Каменин и Биня. За отличное выполнение боевой задачи, за проявленное мужество и отвагу всем трем экипажам взвода (кроме стрелков-радистов, награжденных орденами Красного Знамени) было присвоено звание Героя Советского Союза.

  После отвода войск на восточный берег реки Грон 4-й гвардейский механизированный корпус (или, точнее, то, что от него осталось, — точных данных о потерях нет) 25 февраля 1945 года был выведен в резерв командующего 2-м Украинским фронтом, передислоцирован в район венгерского города Сечень и больше в боях не участвовал. Вечная слава и память его бойцам и командирам, погибшим на полях сражений и ушедших из жизни уже в мирное время!

  Моему отцу — Макарову Ивану Ивановичу «повезло» и на Гронском плацдарме. Он остался жив. В 14-й гвардейской механизированной бригаде девятнадцатилетний боец встретил долгожданный День Победы!

  Источник

  

  Великая отечественная война форсирование реки грон

  Февраль 1945 г. Войска фронта встречали 27-ю годовщину Красной Армии. Невиданно мощной стала она за три года и восемь месяцев жесточайшей битвы, какую только знала история,- битвы с фашистской военной машиной. Размах нашего наступления грандиозен и ошеломляющ, мужество и стойкость советских солдат, офицеров, генералов беспримерны. Сколько пройдено с боями! Далеко могучий Днепр, давно отгремели бои под Корсунь-Шевченковским, позади остались Буг, Днестр, Трансильванские Альпы и Карпатские перевалы.

  13 февраля 1945 г. завершилась грандиозная, продолжавшаяся 108 дней и ночей Будапештская битва. Принимавшие в ней участие войска 2-го Украинского фронта развертывали наступление на венском направлении и в Чехословакии. На территории от Брезно до Зволена и далее по Грону, а также на плацдарме до Дуная к этому времени находились основные силы фронта — 40-я, 53-я, 7-я гвардейская армии, 6-я гвардейская танковая армия, 1-я гвардейская конно-механизированная группа, 1-я и 4-я румынские армии. На территории Венгрии располагалась 46-я армия.

  Через четыре дня после того, как пал Будапешт, 2-му Украинскому фронту директивой Ставки Верховного Главнокомандования была поставлена новая задача — подготовить и провести операцию с целью разгрома вражеской группы армий «Юг» и овладения Братиславой и Брно, а во взаимодействии с 3-м Украинским фронтом — Веной. Два мощных удара с решающими целями. Для таких ударов требовалось много сил. И Ставка Верховного Главнокомандования передает фронту из своего резерва 9-ю гвардейскую армию, а из состава 3-го Украинского фронта — Дунайскую военную флотилию с 83-й бригадой морской пехоты. Учитывая, что 2-й Украинский фронт уже много месяцев вел непрерывные тяжелые бои, в ходе которых не только истощились силы и материальные запасы, но и растянулись коммуникации, Ставка отвела на подготовку операции около месяца, назначив начало наступления на 15 марта. Но на следующий же день после получения директивы события внесли в эти сроки свои коррективы. Из района Комарно враг начал бешеную атаку на Гронском плацдарме.

  На дунайских переправах шла тогда отчаянная схватка наших понтонеров со стихией. Резко поднялся уровень воды. Плыли льдины, бревна, обломки сорванных мостов. В середине февраля раз- [537] лился и Грон. Его паводковые воды заполнили все низины и балки, отрезав части и соединения, находившиеся на плацдарме, от тылов и баз снабжения. Оставшаяся на правом фланге плацдарма единственная переправа у населенного пункта Камендин приобрела решающее значение. Учитывая опасность этого плацдарма, немецкое командование решило любой ценой сбить с него наши войска.

  17 февраля из района восточнее Комарно крупная группировка противника, насчитывавшая в своем составе около 400 танков и штурмовых орудий, после артиллерийской подготовки на сравнительно узком участке перешла в решительное наступление против ослабленных в предыдущих боях войск 7-й гвардейской армии, оборонявших тройский плацдарм. В наступлении участвовали, кроме действовавших здесь ранее частей 8-й немецкой армии, также переброшенные с Западного фронта (из-под Арденн) соединения 1-го танкового корпуса 6-й танковой армии CС. Началось ожесточенное сражение с превосходящими силами врага за каждую пядь чехословацкой земли. Пленные заявляли, что немецко-фашистское командование хотело повторить здесь арденнский удар, чтобы вернуть Будапешт.

  К вечеру обстановка сильно усложнилась: левый фланг 7-й гвардейской армии оказался под угрозой окружения, так как противник форсировал одновременно Дунай с юга и вышел в тыл нашим войскам на плацдарме. С его стороны были введены в бой много раз битые и снова пополненные эсэсовские дивизии «Адольф Гитлер», «Гитлеровская молодежь»(. — Авторы сайта), «Прекрасная империя»(. — Авторы сайта), «Мертвая голова» и др. Один перечень этих соединений говорит, какие большие планы связывало гитлеровское командование с наступлением на Гронском плацдарме.

  Что и говорить, обстановка сложилась не из приятных. Командующий 7-й гвардейской армией М. С. Шумилов был вынужден отдать приказ левофланговым дивизиям на отход. Пришлось несколько усилить войска на плацдарме. Но этого оказалось недостаточно. Наращивая удары, противник к 24 февраля оттеснил части 7-й гвардейской армии с занимаемого ею плацдарма и пытался перенести боевые действия на восточный берег реки Грон. Понадобились новые свежие силы, чтобы сдержать его озверелый натиск. С этой целью был выдвинут к Грону один кавалерийский корпус из состава 1-й гвардейской конно-механизированной группы и стрелковый корпус из резерва фронта.

  Как же могло случиться, что войска 7-й гвардейской армии, еще в ходе Будапештской наступательной операции захватившие плацдарм на реке Грон и оборонявшие его сравнительно длительное время, лишились этого плацдарма в течение одной недели, упустив большие оперативные выгоды? Ведь в дальнейшем войскам фронта пришлось вторично форсировать реку Грон.

  Важностью Тройского плацдарма как раз и объясняются действия немецко-фашистского командования, решившего поставить на [538] карту все, лишь бы нанести поражение 7-й гвардейской армии. Кстати, это не отрицают и западногерманские историографы. Уже не раз упоминаемый нами Фриснер, возглавлявший общее руководство до освобождению окруженной под Будапештом группировки, пишет в книге «Преданные сражения» о том ошеломляющем впечатлении, какое произвели на гитлеровское командование внезапные действия войск 2-го Украинского фронта. Он квалифицирует бои, развернувшиеся севернее дунайского колена (поворот Дуная на 90 градусов) как весьма тяжелые. Немецкому командованию, отмечает Фриснер, ничего не оставалось, кроме как спешно выдвигать резервы, предназначавшиеся для развития успеха в направлении Бичке, Будапешт, против советских войск, вышедших к Комарно и Нове-Замки.

  Плацдарм наших войск на западном берегу Грона угрожал флангу и тылу группировки, предназначавшейся для наступательных действий в районе оз. Балатон. Фриснер пишет, что он лично самым серьезным образом ставил перед начальником генерального штаба Гудерианом вопрос о необходимости отбросить советские войска на восточный берег реки Грон еще в период боев на улицах Будапешта. Даже уходя в отставку в конце декабря, Фриснер вновь обратил внимание Гудериана на этот плацдарм. Он утверждает, что сказал Гудериану: «Вы должны убедить фюрера в следующем: пока русские будут находиться в углу Дуная и Грона, нечего и помышлять о новом большом наступлении в Венгрии. Этот угол — своего рода мозоль на ногах наших войск. Чем скорее он будет срезан, тем лучше».

  В период с 7 по 16 февраля происходила перегруппировка вражеских войск перед фронтом 7-й гвардейской армии, занимавшей плацдарм. Однако командованию армии до начала сражения это оставалось неизвестным. Какие части и соединения противника оказались в полосе армии, было установлено лишь к 20 февраля. Это было ничем не оправданное благодушие, которым не замедлил воспользоваться противник. К 17 февраля он сосредоточил перед 7-й гвардейской армией крупные силы — около шести пехотных и две танковые дивизии, а также бригаду штурмовых орудий. Непосредственно против наших оборонявшихся соединений на плацдарме оказалось около пяти пехотных и двух танковых дивизий. Удар, таким образом, был основательно подготовлен.

  Большую роль играло и еще одно обстоятельство. Во время развернувшихся на плацдарме боев перед нашими командирами вдруг встал острый вопрос: почему противник стал отдавать предпочтение ночным действиям своих механизированных войск? Ведь раньше он их избегал. Попытку ответить на этот вопрос сделал командир 24-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майор [539] А. Я. Крузе. В боевом донесении от 21 февраля он сообщил командующему армией: «Практика последних боевых действий показала, что при неуспехе дневных действий и из-за боязни потерять свою технику перед грозной силой нашей артиллерии противник с вечера и даже ночью, после интенсивной артподготовки, переходит в наступление» . Подобные аргументы были, к сожалению, ошибочными и свидетельствовали лишь об отсутствии глубокой и тщательной разведки.

  Вряд ли было разумно сводить все дело к боязни противника «потерять технику». Ради того, чтобы ликвидировать наш плацдарм и, следовательно, обезопасить фланг и тыл своей группировки, сосредоточивавшейся для наступления в районе оз. Балатон, а также задержать продвижение советских войск в юго-восточные районы Чехословакии, можно было пожертвовать не только техникой.

  Причины были другие. Как стало известно впоследствии, часть танков дивизий 1-го танкового корпуса СС была оборудована приборами ночного видения. Небезызвестный Гейнц Гудериан в посмертно изданной книге «Танки — вперед!» пишет, что хотя эти приборы и были несовершенны, тем не менее «в Венгрии удалось провести несколько успешных опытов». К сожалению, техническая новинка противника осталась незамеченной разведкой 7-й гвардейской армии.

  Впрочем, дело не только в этом. Район боевых действий, т. е. северный участок Средне-Венгерской низменности, так называемый Братиславский бассейн, представлял собой равнину без существенных естественных препятствий и рубежей. Ясно, что местность была доступна для действий всех родов войск и особенно танков, что, естественно, требовало особой бдительности. Между тем, когда соединения перешли к обороне и отбили несколько контратак, враг прекратил активные действия на этом направлении. И командование. успокоилось, за что и было сурово наказано.

  Вернемся несколько назад и проследим этап за этапом, как разворачивались события на Гронском плацдарме. Наши войска занимали следующее положение: на правом фланге фронтом на север и запад оборонялся 24-й гвардейский стрелковый корпус всеми дивизиями в линию (81-я, 72-я гвардейские и 6-я гвардейская, воздушно-десантная дивизии), левее до Дуная — 25-й гвардейский стрелковый корпус, которым командовал генерал Г. Б. Сафиулин. В полосе 24-го стрелкового корпуса занимали оборону и части 4-го гвардейского механизированного корпуса, имевшие лишь 20 танков и САУ. Его 36-я гвардейская танковая бригада, располагавшаяся в боевых порядках 81-й и 72-й гвардейских стрелковых дивизий, насчитывала к тому времени 19 танков, ко [540] торые были распределены поэкипажно на танкоопасных направлениях.

  И вот противник нанес удар; в первый же день наступления он потерял подбитыми и сожженными 54 бронеединицы. В этом большая заслуга артиллеристов, проявивших изумительное мужество и беспредельную храбрость в единоборстве с вражескими танками. Вблизи высоты с отметкой 177,2 батарея гвардии лейтенанта Родина из состава 155-го гвардейского артиллерийского полка 72-й гвардейской стрелковой дивизии при первых же вражеских атаках подбила 11 танков. Всей своей мощью противник навалился на левый фланг 24-го и правый фланг 25-го гвардейских стрелковых корпусов, иными словами, бил по стыку. Непрерывным атакам, как правило, предшествовали сильная артиллерийская подготовка и воздушные налеты.

  Анализируя ход боевых действий 17 февраля, необходимо отметить, что столь быстрый прорыв противника в юго-восточном и южном направлениях, в сущности окружение двух дивизий 25-го гвардейского стрелкового корпуса, стал возможным потому, что командиры обоих корпусов не предприняли достаточно энергичных мер к организации обороны как до наступления противника, так и во время наметившегося прорыва в первый день оборонительного сражения за плацдарм.

  На следующий день в отражении танковых атак противника наряду с артиллеристами много сделала 36-я гвардейская танковая бригада 4-го гвардейского механизированного корпуса. Маневрируя на поле боя, она остановила продвижение немецких танков в полосе 72-й гвардейской стрелковой дивизии (в районе высоты 153,0), уничтожив пять вражеских машин.

  На исходе 19 февраля положение на плацдарме резко ухудшилось. Войска 25-го гвардейского стрелкового корпуса, теснимые противником, оставили плацдармы на западном берегу реки Грон, хотя приказа командующего армией на отход не имели. В результате этого было нарушено тактическое взаимодействие между обоими корпусами. В события было вынуждено вмешаться командование фронтом. Теперь удерживать плацдарм следовало 24-му гвардейскому стрелковому корпусу.

  На следующий день противник, потеряв восемь бронеединиц, прекратил атаки и начал перегруппировку на правый фланг нашего соединения. К этому времени на плацдарме, равном по фронту 10 км и в глубину до 4 км, остались части 24-го и 27-го гвардейских стрелковых и 4-го гвардейского механизированного корпусов.

  В ночь на 22 февраля противник перешел в решительное наступление в полосе обороны 81-й гвардейской стрелковой дивизии, оборонявшейся на правом фланге. Двадцать атак предпринял враг в течение суток, оставив на поле боя сожженными 20 из 70 танков, атаковавших дивизию. А через день, ночью, на плацдарме снова [541] начались ожесточенные бои. Шесть часов подряд враг всей мощью артиллерии обстреливал наши части, занимавшие плацдарм. Затем с трех направлений на Камендин началась атака. Было видно, что противник рвется к переправе через Грон, стремясь отрезать наши части на плацдарме, окружить их и уничтожить, а затем наступать в направлении Будапешта.

  В общей сложности для захвата Камендина немецкое командование использовало около 100 бронеединиц, среди которых были тяжелые танки типа «королевский тигр». Если учесть, что 30-я гвардейская танковая бригада, действовавшая в полосе обороны 24-го гвардейского стрелкового корпуса, насчитывала к 24 февраля всего лишь 16 танков, то станет очевидным огромное, более чем шестикратное превосходство противника в бронированных машинах.

  Да и наши стрелковые войска, понесшие в предыдущих боях значительные потери, были крайне ослаблены. Достаточно сказать, что дивизии имели 30-40% штатного состава. Плотность боевых порядков была, конечно, недостаточной и лишала соединения устойчивости. Не хватало в корпусах и противотанкового оружия для отражения такой массы танков противника.

  Захват Биня, находившегося в полосе правого соседа (27-го гвардейского стрелкового корпуса), дал возможность противнику перенести усилия своей артиллерии на Камендин, строения которого начали гореть, затрудняя нашим войскам организацию обороны этого пункта. 81-я гвардейская стрелковая дивизия оказалась в полуокружении. В ночь на 25 февраля, ведя тяжелые сдерживающие бои, остатки войск 24-го гвардейского стрелкового корпуса вынуждены были отойти на восточный берег Грона. Бойцы переходили реку по льду и вброд — мост противник разрушил. Этот отход был уже запланирован фронтовым командованием. Накануне, учитывая, что 7-я гвардейская армия была крайне измотана восьмидневными тяжелейшими боями и уже не могла удержать плацдарм, ей разрешалось организовать прочную оборону на восточном берегу реки Грон. К 26 февраля армия должна была уплотнить боевые порядки и иметь в первой линии не менее девяти дивизий.

  Гронский плацдарм сыграл свою роль, хотя сохранить это «бельмо на глазу» противника было бы хорошо — пусть оно приковывало бы внимание, а главное, больше сил врага. Он был нужен, чтобы обмануть противника видимостью подготовки наступления именно отсюда. В этом и заключалась его роль. Наступательную операцию командующий 2-м Украинским фронтом планировал начать не с Гронского плацдарма, а в другом месте, с форсированием реки Грон, откуда в дальнейшем по существу и был нанесен главный удар. Поэтому было жаль, что плацдарм не уда- [542] лось удержать, хотя он дорого обошелся противнику.

  Сражение за Грон. Время не стерло ни остроты переживаний тех дней, ни ярких образов людей, героически сражавшихся здесь. Вражеские атаки напоминали нам апрельские дни 1944 г. в районе Ясс, когда враг, также на узком участке, ввел в бой большие силы пехоты и танков. Теперь на Гроне было примерно то же самое. Но повторилось и другое — мужество советских бойцов. Они дрались крепко, сочетая отвагу и дерзость с отличным воинским мастерством.

  В боях на Гроне отличились танкисты 36-й гвардейской танковой бригады, которой командовал полковник П. С. Жуков, и, в частности, экипажи танкового взвода 23-летнего коммуниста младшего лейтенанта Ивана Депутатова. Здесь, на Гронском плацдарме, он впервые командовал взводом и с честью оправдал оказанное ему доверие. Враг рвался к переправе в районе Камендина, чтобы отрезать наши части на плацдарме, окружить их и уничтожить. Вот тут-то и оборонялись танкисты И. Депутатова, проявив в неравном поединке с врагом исключительное мужество, героизм и воинское мастерство.

  — Ваша задача, товарищ Депутатов,- сказал командир батальона,- не допустить врага к переправе: это единственная ниточка, связывающая плацдарм с тылом.

  — Задача ясна,-ответил Депутатов.-Сделаем все, что в наших силах. Там, где стоит наш взвод, враг не пройдет,- твердо заключил младший лейтенант.

  23 февраля, получив боевую задачу прикрыть подступы к переправе в районе Камендина, Депутатов со своим танком занял позицию в центре, справа в 50 м от него — танк Борисова, а слева в 40 м — танк Тулупова.

  На позиции, против взвода Депутатова, враг бросил 22 танка, поддерживаемых пехотой, посаженной на бронетранспортеры. Когда вражеские танки, шедшие в колонне, оказались на самом выгодном расстоянии, прозвучала команда Депутатова:

  — Ориентир два головным. Бронебойным. Огонь!

  Раздались сразу три выстрела. Через несколько секунд пы- [543] лали первые «тигры», а остальные в беспорядке начали разворачиваться.

  В тесном взаимодействии с артиллеристами и стрелковыми подразделениями танкисты отбили и эту атаку врага. На поле боя осталось до половины танков противника.

  Через полтора часа атака врага возобновилась. Теперь его танки наступали совместно с пехотой в развернутом боевом порядке. И Депутатов решил на этот раз встретить немецкие танки огнем с предельных расстояний, чтобы лишить их возможности прорваться к нашим позициям.

  — Будем стоять насмерть, ни шагу назад! — передал взводный свой приказ подчиненным.

  Снова звучит команда отважного танкиста.

  С первых же выстрелов танкисты подбили шесть вражеских машин. Гитлеровцы не выдержали поединка и повернули назад, оставив поле боя.

  На следующий день противник бросил в атаку два батальона пехоты при поддержке 18 танков, намереваясь любой ценой захватить Камендин. Но Депутатов и его подчиненные были начеку. Меткие выстрелы танкистов — и четыре неприятельские машины запылали на поле боя. Враг и на этот раз дрогнул. Его атака снова захлебнулась и не имела успеха.

  К вечеру гитлеровцы начали четвертую атаку. Им удалось вклиниться в нашу оборону и подбить танк лейтенанта Тулупова. Был ранен командир машины, а два члена экипажа убиты. На позицию подбитого танка подоспел на своей машине Депутатов. Он метким огнем остановил гитлеровцев.

  Танковый взвод, взаимодействуя с пехотой и артиллерией, искусно маневрируя под огнем врага и ведя меткий огонь из-за укрытий, за три дня ожесточенных боев уничтожил 26 немецких танков, 12 бронетранспортеров и около двух батальонов пехоты.

  Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 апреля 1945 г. отважные гвардейцы: командиры танков- младшие лейтенанты И. С. Депутатов, И. Ф. Борисов и лейтенант К. П. Тулупов, командиры орудий — старший сержант В. Я. Толстов, сержанты П. Т. Писаренко и М. Е. Нехаев, а также механики-водители — сержант Л. С. Логинов, старшие сержанты А. П. Марунов и Г. С. Налимов были удостоены звания Героев Советского Союза. Остальных членов экипажей правительство наградило орденом Красного Знамени. Эти высокие награды — достойное признание не только исключительной храбрости танкистов взвода младшего лейтенанта Ивана Депутатова, но и, что не менее важно,- высокого ратного искусства воинов. Экипажи как бы слились в единое целое, в единое ядро, где все подчинено одному — победить. Командиры танков прекрасно ориентировались в обстановке и мгновенно принимали нужные решения. Командиры орудий умело вели огонь, показали себя подлинными мастерами меткого выст- [544] рела, механики-водители искусно маневрировали на поле.

  С исключительным мужеством дрались и артиллеристы. Принимая на себя основные удары бронетанковых сил врага, они доказали, что артиллерия — надежный щит пехоты.

  О мужестве, о доблести, о славе как раз и зашел большой разговор на совещании Героев Советского Союза, созванном по указанию Военного совета политуправлением 2-го Украинского фронта 23 февраля 1945 г.

  Из разных мест съехались лучшие люди фронта. Одни прибыли из Будапешта, другие из Чехословакии, третьи из-за Дуная. Народ весь как на подбор. На гимнастерках сияют ордена, лица задубели от ветра и солнца, опалены порохом. Внимательно выслушали собравшиеся начальника политуправления фронта генерал-лейтенанта А. Н. Тевченкова, а затем делились богатейшим опытом. Каждый, конечно, хотел услышать о том, как передавать этот опыт молодежи. И вот пехотинцы, летчики, танкисты, разведчики, связисты, артиллеристы рассказывают о своей дружбе с широкими солдатскими массами. Не любит говорить о собственных заслугах советский солдат. Поэтому речь идет больше о том, как воспитывать дисциплину, как передать организованность, сметку, отвагу своим боевым друзьям.

  Здесь же на совещании был объявлен приказ командующего фронтом, которым в соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 июля 1943 г. «О порядке присвоения воинских званий военнослужащим Красной Армии» Героям Советского Союза командиру взвода связи старшине М. Н, Герасимову, командиру взвода ПТР старшине А. И. Агафонову и командиру хозяйственного взвода старшему сержанту В. П. Прокопенко было присвоено первичное офицерское воинское звание «младший лейтенант». Командир инженерно-саперного батальона лейтенант Г. Ф. Лебедев также получил очередное воинское звание старшего лейтенанта. Когда генерал Тевченков вручил погоны молодым офицерам, друзья поздравили их со знаменательным событием. На заключительное заседание 24 февраля прибыл командующий фронтом Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский. И снова — оживленные беседы в тесном дружеском кругу. Тут же были решены многие насущные вопросы. Вечером вместе с командующим фронтом герои присутствовали на концерте фронтового ансамбля песни и пляски.

  Вот так было на фронте. Гремели бои, и под свист пуль люди уходили в бессмертие. А когда стихало напряжение битв, бойцы собирались вместе — в траншее, в блиндаже, на полянке с показавшимися уже подснежниками, в политотделах армий и политуправлениях фронта, чтобы решить один вопрос — как быстрее разгромить врага. Такие совещания — не мероприятия для отчета — это живое, важное дело. [545]

  Кстати, в дни затишья, когда фронт готовился уже к Братиславско-Брновской операции, слет лучших воинов был проведен и в 7-й гвардейской армии. На него съехались 133 человека, в том числе 14 Героев Советского Союза. Перед собравшимися выступил командующий армией Герой Советского Союза гвардии генерал-полковник М. С. Шумилов. Немало славных имен назвал он, и среди них имя рядового 72-й гвардейской стрелковой дивизии Ивана Макаровича Куценко.

  Вот он — подвиг советского солдата.

  Ценой больших потерь в живой силе и технике вражеским танкам удалось вклиниться в нашу оборону. Отсекая пехоту от бронированных машин, рядовой Куценко огнем из автомата уничтожил больше десяти гитлеровцев. Когда кончились патроны, герой действовал ручными гранатами и истребил еще семь солдат противника. Осколком снаряда Куценко был ранен. Однако он не ушел с поля боя. Когда один прорвавшийся танк подошел па близкое расстояние к окопу, Куценко нашел в себе силы метнуть в него гранату. Но машина продолжала двигаться. Дальше медлить было уже нельзя. И тогда, обвесившись гранатами, Куценко бросился под вражеский танк.

  Один за другим выходили на трибуну соратники рядового Куценко, бывалые, много повидавшие воины. Затаив дыхание, слушали участники совещания артиллериста Героя Советского Союза казаха старшину Мажита Джунусова, знаменитого в армии разведчика Героя Советского Союза азербайджанца старшину Гуляма Каримова, Героя Советского Союза майора И. И. Жемчужникова. А в заключение выступил член Военного совета армии генерал-майор Л. В. Мухин. Участники слета приняли обращение ко всем солдатам, сержантам и офицерам частей и соединений 7-й гвардейской армии, в котором призвали своих боевых друзей приумножить славу советской гвардии. «Мы призываем вас,- говорилось в обращении,- . быть храбрыми, отважными и умелыми бойцами. Используйте каждую минуту для совершенствования своего воинского мастерства, умело владейте оружием, учитесь ратному делу у бывалых воинов. Будьте бдительны! Храните военную тайну. Бдительность — наше оружие!»

  Среди многих мероприятий партийно-политической работы этого периода следует отметить совещание женщин-военнослужащих, приуроченное ко дню Международного женского дня 8 марта.

  Неоценимы трудовые подвиги в тылу ж храбрость в сражениях наших женщин. Незаменим был на фронте героический труд связисток, снайперов, врачей, медицинских сестер, поваров, дорожниц. На совещании можно было увидеть и Соню Синоян, подбившую два немецких «тигра», и Веру Петровскую — знаменитого снайпера фронта, на счету которой было 100 убитых фашистов, и многих других славных женщин-солдат. В тор- [546] жественной обстановке многим из них были вручены награды — ордена, медали, ценные подарки, объявлены благодарности Военного совета фронта.

  Но на фронте редко воцаряется продолжительное затишье. Вот и тогда, весной 1945 г., войска готовились к новым наступательным битвам.

  В то время как на левом крыле фронта наши соединения отбивали ожесточенные атаки врага из района Комарно, войска правого крыла (40-я и 53-я армии совместно с румынскими соединениями) большого продвижения не имели. Да оно и понятно — горно-лесистая местность, отсутствие дорог, проходов, глубокий снежный покров крайне затрудняли маневр войск. Пришлось отказаться от широких наступательных действий и в начале марта, теперь уже в связи с контрнаступлением немецко-фашистских войск в районе оз. Балатон. Об этой операции, названной бывшим начальником штаба группы армий «Е» Эрихом Шмидтом-Рихбергом «последней отчаянной попыткой спасения германского юго-востока», мы уже говорили.

  И вот назревало новое сражение. Фронт готовился к решительным действиям — к Братиславско-Брновской наступательной операции. Соединения пополнились людьми, оружием и боевой техникой, создавались запасы горючего, боеприпасов, продовольствия и вещевого имущества. [547]

  53-я армия, перейдя в наступление в полосе Словацких Рудных гор, прорвала сильно укрепленную оборону противника на фронте в 55 км и продвинулась в глубину до 20 км. Ее войска заняли на территории Чехословакии более 100 населенных пунктов и 7 марта освободили город Банека-Штявница. 40-я армия выбила 14 марта фашистов из Зволена. Враг был отброшен за реку Грон. При этом отличилась действовавшая в оперативном подчинении армии 1-я румынская добровольческая пехотная Дебреценская дивизия имени Тудора Владимиреску, за что Указом Президиума Верховного Совета СССР она была награждена орденом Красного Знамени.

  Труден был путь наших солдат в горах. Они шли там, где, как говорится, и олень не пройдет, причем умело маневрировали — обходили узлы обороны и опорные пункты врага, окружали его, преследовали.

  Первые числа марта — первые дни весны, а в Чехословакии она начинается уже в феврале. В долинах земля оттаяла и превратилась в сплошную раскисшую массу, по которой пришлось идти танкам. Талая вода подступала к дорогам, размывая их, захлестывая моторы машин. А в горах — снег и налетающий с верховьев ветер. Горные склоны подернулись дымкой, дороги обледенели. Все, кто шел рядом с машинами, помогали — рубили ветки и деревья, делали настилы.

  Над горными потоками, быстрыми и шумными, мчащимися круглый год, а весной делающимися еще более грозными, можно было видеть переброшенные со скалы на скалу деревья. По этим висячим «мостам» переправляются солдаты ночью, в полной темноте. Спускаясь по отвесным скалам к воде, на ощупь отыскивая перекладины, они пробирались по ним над ревущими потоками.

  Отступая, враг уничтожил все мосты. Артиллеристы и танкисты вынуждены были ждать, пока саперы наведут переправы, да и сами не сидели без дела, вместе с саперами вбивали сваи и настилали доски. А пехоте ждать было некогда. Она шла вперед, не давая врагу закрепляться; ведь выбивать противника из горных опорных пунктов очень трудно.

  Сколько было случаев, когда воины перетаскивали орудия буквально на руках, когда танки карабкались на такие крутизны, которые не предусмотрены никакими техническими нормами. И каждый раз, когда появлялась пехота, поддерживаемая артиллерией, а танкисты шли в боевых порядках своих пеших друзей, враг, ошеломленный, бежал от них, как от привидений.

  Впрочем, мосты наводились так быстро, что артиллерия и танки, как правило, особенно не отставали от пехоты. Да что мосты!

  Так продвигались вперед войска правого крыла фронта — 40-я и 53-я армии. В заснеженных Карпатах они повторили подвиги суворовских чудо-богатырей. А драться в Словацких Рудных горах было нелегко. Враг бросил сюда дивизии, солдаты которых имели [548] специальную горную подготовку. Но вражеская оборона на скатах высот все-таки была прорвана, и тогда-то, развивая наступление вдоль узкой горной дороги, 53-я армия овладела Банска-Штявницей, затерявшейся в теснинах Карпат.

  В подобных же условиях в первых числах марта началось наступление нашей 40-й армии, с которой действовали и румынские части.

  Упорно продвигались наши соединения к Грону. Здесь, в Карпатах, воинам пригодился и опыт уличных боев — врага приходилось выбивать из сел и городов, и опыт лесных сражений, потому что лесами покрыты все Карпатские горы, и умение решительно атаковать вражескую оборону на открытой местности, так как здесь много долин и горных плато.

  На подступах к Грону горы были особенно сильно укреплены противником, а в качестве опорных пунктов он использовал даже монастыри, которые, как известно, всегда представляют собой не что иное, как крепости. Враг широко использовал засады и различные заграждения. Особенно большие трудности выпали опять-таки на долю артиллеристов.

  Путь 40-й армии лежал к Зволену — крупному промышленному и административному центру Чехословакии, важнейшему узлу дорог в Карпатах. Перед городом, где противник заранее подготовил [549] оборону по высотам, завязались исключительно ожесточенные бои. Нашим войскам пришлось совершать тяжелейшие обходные маневры, а главным силам действовать вдоль железных и шоссейных дорог, пролегающих в лощинах, и все время находиться под воздействием огня противника. Несмотря на это, к исходу 11 марта наши части, подойдя вплотную к городу, завязали бои на его юго-восточной окраине, нависли на флангах. На рассвете следующего дня после сильной артиллерийской подготовки начался штурм Зволена. Двое суток, день и ночь, длились ожесточенные бои наших штурмовых групп на улицах города. Лишь утром 14 марта он был полностью очищен от врага.

  Словаки-старики, юноши, женщины и дети-запрудили узкие тротуары и восторженно приветствовали наших воинов, которые спешили туда, откуда доносился гул артиллерийской канонады. Ликующих, смеющихся, раскрывающих объятия горожан даже вынуждены были сдерживать полицейские в ярко-зеленых шинелях и фуражках.

  Освобождение Зволена — крупная победа войск 2-го Украинского фронта. Двадцать пять наших частей за успешную операцию по овладению городом были награждены различными орденами и медалями. Десять наиболее отличившихся полков и отдельных батальонов удостоились наименования «Зволенских».

  16 марта, после успешного завершения Балатонской оборонительной операции, началась Венская наступательная операция, которая, как известно, проводилась силами правого крыла 3-го и левого крыла 2-го Украинских фронтов. Первому из состава второго были переданы 6-я гвардейская танковая армия и ряд соединений. Такое изменение усилий фронтов в Венской операции нашло свое отражение в директиве Ставки от 9 марта 1945 г. А перед войсками 2-го Украинского фронта, действовавшими севернее Дуная, до начала Братиславско-Брновской операции ставилась оборонительная задача на реке Грон,

  Источник: Освобождение Юго-Восточной и Центральной Европы войсками 2-го и 3-го Украинских фронтов 1944-1945. Издательство «Наука», Москва, 1970.

  При перепечатывании материалов сайта активная ссылка на сайт обязательна!

  Источник